А.Шварценеггер "ВОСПИТАНИЕ КУЛЬТУРИСТА"

| 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 |


5.

Он помнил, что как только мне исполнится восемнадцать лет, я пойду служить в армию, и там меня воспитают. Некоторое из того, что осуждала мать, он допускал. Он считал естественным, что я общаюсь с девушками, если есть возможность. По сути дела он гордился, что я встречаюсь с этими легкомысленными особами. Он даже хвастался своим друзьям: "Господи, видели бы вы, каких женщин мой сынок приводит". Он, ясное дело, сильно преувеличивал.
Однако наши отношения изменились, потому что я чувствовал себя увереннее, поскольку выиграл несколько призов и общался с де-вушками. Особенно его интересовали последние. Еще ему нравилось, что сильно в эти дела я не впутывался.
Правильно, Арнольд,- так он мне говорил, как будто сам имел огромный опыт не давай им себя одурачивать". В течеие пары лет эта тема оставалась однойиз связующих нитей между нами.
В те ночи, когда я приводил домой девушек во время армейских отпусков, он был очень доволен, и всегда доставал бутылку вина и пару стаканов. Мать все еще хотела меня защитить. Кое-что нам приходилось от нее скрывать. Она была очень верующая, воображала ужасное состояние моей души и испытывала чувство сожаления за девушек. Ей казалось, что все это прямо связано с культуризмом и неприязнь к нему росла. Ее беспокоило, что это может оказаться не просто проходящий период взросления. "Арнольд, ты ленивый! Посмотри на себя, ты хочешь только тренироваться со своими гирями. Только об этом и думаешь. Посмотри на свои ботинки - она цеплялась ко всему и шумела - Тебе уже 15 лет. Я чищу ботинки твоего отца, потому что он мой муж. Но твои чистить не буду, ты можешь сам о себе заботиться". Эта сторона не нравилась и отцу. С девушками было все в порядке. Это он одобрял. Призы за соревнования - тоже. У него самого были призы за ледовый курлинг. Мы, кстати, вместе им занимались. Но часто он отводил меня в сторонку и говорил: "Хорошо, Арнольд, но чем ты собираешься заниматься?" Я ему отвечал: "Пап, я буду профессиональным культуристом. Этим я буду заниматься всю жизнь." "Но это же несерьезно глаза у него становились задумчивыми как ты хочешь это использовать? Чем ты собираешься зарабатывать на жизнь?" Разговор не клеился и прекращался до следующего подобного вопроса. Он возвращался к своей газете.
Довольно долго я просто пожимал плечами и отказывался говорить об этом. Но однажды, когда мне было семнадцать лет и план уже более-менее сложился, я удивил его таким ответом: "У меня сейчас есть две возможности: одна - пойти служить в армию, стать офицером и получить некоторую свободу для тренировок". Он важно закивал головой. Он понял, что, наконец, я до чего-то додумался. Он бы гордился, если бы я посвятил свою жизнь службе в австрийской армии." А второй вариант - поехать в Германию, а потом в Америку". Теперь он считал, что я опять понес какую-то бессмыслицу. Очко в свою пользу я уже заработал, сказав о том, что могу стать офицером. Австрийская армия позволила бы мне учиться, дала бы мне образование, пищу и одежду. Потом, будучи спортсменом, я получил бы возможность пользоваться большей свободой. В Вене была высшая военная академия, специализировавшаяся на спорте. Они бы предоставили мне тренировочный зал и следили бы, чтобы у меня было все самое лучшее.
Вместе с отцом мы обсуждали этот вариант как решение вопроса о пути в жизни. Он смотрел на это как на хорошую армейскую карьеру. Я воспринимал это как путь к цели - выиграть титул "Мистер Юниверс". Отца беспокоило, что я окажусь не способным жить вне культуризма и упущу все остальные возможности. Армейская карьера представлялась мне самым последним вариантом. Я хотел каким-нибудь образом поехать, и Америку. В Австрии я чувствовал себя будто взаперти, как в замкнутом пространстве: "Надо уехать отсюда. Тут мало пространства, и оно какое-то застывшее. Тут мне не дадут развернуться",- так я думал ,даже мысли у людей были мелкие. Слишком много было удовлет-ворения, слишком много согласия с установившимся ходом вещей. Здесь было прекрасно. Здесь было отличное место, чтобы провести старость. Рэг Парк по-прежнему был главной фигурой к моей жизни. Я мало изменял свою тренировочную программу. Я сохранил все старые упражнения, те стандартные упражнения, которые использовал Рэг. Однако я слегка изменил их, приспособив для своих нужд, и добавил некоторые новые. Вместо того, чтобы просто делать бицепс со штангой, я дополнительно делал это упражнение еще и с помощью гантелей. Я все время размышлял как сделать мои бицепсы больше, как сделать спину толще и шире, как увеличить размер бедер. Я работал над теми мышцами, для которых хотел наибольшего размера. Я всегда честно признавался сам себе в своих слабых местах. Это помогало мне расти. Я думаю, что это ключ к любому успеху: не хитрить с самим собой, а знать, где ты слаб, признаваться в этом. Нет такого человека в культуризме, у которого не было бы мышц, которые не нуждаются в доработке.
Мне от родителей в наследство достался отличный костяк и почти совершенный обмен веществ. По этой причине мне вначале было легко строить мышцы. Тем не менее, некоторые из них росли медленно. Они отказывались расти с такой же скоростью, как и все остальные. Я написал их названия на карточках и прикрепил эти карточки вокруг зеркала, чтобы их всегда можно было видеть. Первым делом я записал туда трицепсы. До этого я делал одинаковый объем работ на бицепсы и на трицепсы; бицепсы росли моментально, а трицепсы сильно отставали, никаких видимых причин для этого не было. Я работал на трицепсы также интенсивно, но они отказывались отвечать на тренировку. То же самое было с ногами. Хотя я делал огромное количество приседаний, ноги росли не, так быстро, как грудь. А плечи отставали в росте от спины. Через два года я мог заметить, что некоторые части тела вообще почти не изменились. Тогда я записал их и соответственно изменил тренировки. Некоторые упражнения стал делать больше. Я экспериментировал. Смотрел на мышцы, наблюдал результаты. Постепенно удалось уравнять развитие всего тела. Это был длинный, почти бесконечный процесс.
В восемнадцать лет у меня еще не было равномерно развитого тела. Были слабые места, над которыми надо было работать. Я был ограничен своими знаниями и тем, что в данный момент мог узнать. Меня сильно тормозили австрийские представления о культуризме, где основное внимание уделялось большим рукам, большой груди, и почти все фотографии показывали верхнюю часть тела. Никто из тех, кого я знал, практически не обращали внимания на межреберные мышцы, на те мышцы, которые придавали телу отточенность и законченность. Такие провинциальные представления сохранялись у меня еще в течение длительного времени.
Я пошел служить в армию в 1965 году. В Австрии был обязательным один год службы. После этого я мог принять решение о будущем. Для меня армия оказалась хорошим опытом. Мне понравилась регламентация, жесткая структура, стали появляться мысли о форме и медалях. Дисциплина не была для меня чем-то новым, потому что без дисциплины заниматься культуризмом невозможно. С другой стороны, я вырос в атмосфере дисциплины. Мой отец всегда действовал как домашний генерал, смотрел, чтобы я правильно ел, как я делаю уроки. Его влияние помогло мне пойти служить водителем танкового корпуса. На самом деле я плохо подходил для вождения танка: я был слишком большой, да и лет мне было всего восемнадцать, а требовалось минимум двадцать один, но я очень этого хотел. От правил было сделано отступление, и меня не только допустили до вождения танка, но и служил я около Граца. Это позволяло мне продолжать тренировки, которые по-прежнему являлись основной частью моей жизни. Довольно скоро после того, как был призван, я получил приглашение на юниор-ские соревнования "Мистер Европа" в Германии в Штутгарте. В это время прошла как раз половина срока армейской учебки и по-ступил приказ находиться шесть недель на учебной базе. Нам было категорически запрещено отлучаться, кроме исключительных случаев, если, например, умрет кто- нибудь из членов семьи. Я провел пару бессонных ночей, размышляя, что же делать. В конце концов, я понял, что выхода нет: придется сбежать в самоволку и ехать. Для меня юниорские соревнования на звание "Мистер Европа" значили так много, что я не задумывался о возможных последствиях. Я перелез через забор, взяв с собой из одежды только то, что было на мне.
У меня едва хватило денег, чтобы купить билет на поезд в третий класс. Поезд еле тащился из Австрии в Германию, останавливаясь на каждой станции, но, в конце концов, приехал на следующий день в Штутгарт. Это было мое первое соревнование. Я был взвинчен, смертельно устал от поездки в поезде, не имел никакого представления, что же тут будет происходить. Я пытался кое-чему научиться, наблюдая соревнования в легких весах, но тут спортсмены выглядели также любительски и смущенно, как и я сам.
Мне пришлось попросить у кого-то плавки для позирования, у кого-то - масло для тела. Пока я ехал в поезде, я мысленно прорабатывал позирование. В основном оно состояло из поз Рэга Парка, которые я запомнил из журналов. Но в тот момент, когда я вышел на помост перед судьями, у меня в голове стало совершенно пусто. Тем не менее, я сделал начальное позирование. Затем они меня вызывали для сравнительного позирования и опять в голове у меня было пусто. Я был совсем не уверен в том, как это позирование прошел. В конце концов, начали объявлять победителей и сказали, что я выиграл - Арнольд Шварценеггер - "Мистер Европа" среди юниоров. Когда я посмотрел на сделанные тогда фотографии, я вспомнил, как и что чувство-вал. Чувство неожиданности быстро исчезло. Я вытянулся. Я чувствовал себя как Кинг-Конг.
Мне нравилось внезапное внимание, я напрягся и позировал. Я был уверен, что нахожусь на правильном пути, чтобы стать самым великим культуристом в мире. Я чувствовал себя так, будто уже стал одним из лучших в мире. Наверняка я не был даже среди лучших пяти тысяч, но в душе я чувствовал, что я самый лучший. Я всего лишь выиграл "Мистер Европа" среди юнио-ров. Сперва в армии отнеслись к этому холодно. Я занял денег на обратную поездку до базы. Меня забрали в тот момент, когда я перелезал через стену. Я просидел в карце-ре семь дней, там было только одеяло на холодной каменной лавке и почти никакой еды. Но я получил свой приз и даже сильно не беспокоился бы, если они продержали меня взаперти весь оставшийся год. Результат стоил того. Я показывал свой приз каждому. И пока еще сидел в карцере, по всему лагерю распространился слух, что я выиграл "Мистер Европа" среди юниоров. Старшие офицеры решили, что это принесло некоторый престиж армии, и я получил двухдневный отпуск. Из-за того, что я сделал, чтобы победить меня стали считать героем. Во время полевых занятий инструктора говорили: "Вы должны сражаться за свою Отчизну, вы должны быть смелыми. Посмотрите, что сделал Шварценеггер, только чтобы завоевать свой титул".
Я - стал знаменитостью, несмотря на то, что нарушил устав, чтобы добиться того, чего хотел. В этот раз было сделано исключение. На учебных занятиях культуризм всегда помогал мне быть лучше других. Этот факт, а также известность, которую я завоевал вместе с титулом "Мистер Европа" среди юниоров, выделили меня в глазах офицеров. Продолжались занятия по вождению танков, и мне нравилось водить эти большие машины, чувствовать отдачу во время выстрела. Меня всегда притягивало проявление мощи и силы. После обеда мы обычно чистили и смазывали танки, однако через несколько дней меня отстранили от этих послеобеденных занятий. И вместо этого поступил приказ от командования, что я должен тренироваться и заниматься построением тела. Это был самый лучший приказ, который я когда-либо слышал. Был оборудован атлетический зал, и мне было прикачано тренироваться там каждый день после обеда. Я привез туда свои гантели и некоторые из своих тросовых машин, которые были дома, потому что в армии были только штанги и гири. К моим тренировкам отнеслись очень строго. Каждый раз, когда офицер проходил перед окнами и замечал, что я сижу, он грозил посадить меня в карцер.
Тренировки были обязанностью. Если вы были замечены в безделье, когда все остальные чистили танки, то следовало соответствующее наказание. Армия не видела разницы между тем, что делаю я и чисткой танков. Я, согласно приказу должен был тренироваться, я, следовательно, должен поднимать тяжести. Я вошел в ритм и использовал представившуюся возможность продолжать тренировки. Я продолжал построение базы, которую начал строить три года назад. Шесть часов тренировки пришлось разбить таким образом, чтобы я полностью не выдыхался. Я ел четыре или пять раз в день. Мне, было, позволено есть любое количество пищи, но с точки зрения питательности армейская пища немногого стоила. Я съедал примерно килограмм переваренного мяса, но белков там было, наверное, столько, сколько в бифштексе среднего размера. Учитывая это, я съедал огромное количество пищи, а затем интенсивно работал, чтобы сжечь лишние калории. Пока я был в армии, я разделил тренировку на чистый бодибилдинг и олимпийское движение по поднятию тяжестей: мне нравилось поднимать тяжелые веса над головой. Прошло немало времени, прежде чем из моей тренировочной системы исчезло "изображение" штанги в вытянутых руках над головой. Пока мне не исполнилось восемнадцати, я участвовал в австрийских чемпионатах и выиграл первое место в тяжелом весе. Но после соревнований "Мистер Европа" я перестал делать олимпийское движение со штангой - это было не то, чего я хотел. Вначале я делал это упражнение, чтобы доказать, что культуристы не только выглядят сильными, они действительно сильные, и что хорошо развитые мышцы не только украшение. Многие жалеют, что приходится служить в армии. Но для меня это не было поте-рянным временем. Когда я демобилизовался, я весил 225 фунтов. Я прибавил с 200 до 225. Это была самая значительная прибавка в весе, которая мне удалась за один год.

| 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 |

Нам очень интересны ваши мнения,замечания и конструктивные предложения !

 

 

Copyright©MFBB
Ссылка на Федерацию культуризма Республики Марий Эл  обязательна!
MFBB@mail.ru