А еще я был взволнован. Поэтому я продолжал смотреть вперед. Потому
что культуризм для меня был неким транспортным средством. Конечно, приятно
чувствовал себя человеком с самым лучшим телосложением в мире, но всегда
возникал вопрос "0 кей, а как теперь ты можешь это использовать, чтобы
делать деньги?" С того года, когда я купил спортзал, я все больше втягивался
в бизнес. Больше у меня не было нужды доказывать, что я самый великий
среди культуристов. Теперь я должен был выйти к широкой публике, к людям,
которые ничего не знают о культуризме, и показать им положительные результаты
воздействия тренировки с тяжестями на человека.
Я всегда любил возбуждение
от победы, но особенно мне это нравилось, когда был элемент соревнования.
Мне казалось, что в этот раз я свой след в культуризме оставял, но я
знал, что есть другие соревнования, другие миры ждали завоевателя. Я
уже частично вошел в бизнес, я работал и учился для действий. Эта практическая
работа открыла передо мной новое пространство: меня самого. Одной из
вещей, которой я научился, был взгляд назад и самоанализ-кто я был,
и что я сделал.
Работая так же, как
я научился, строя свое тело, я захотел создать свою империю. Используя
свое образование в области бизнеса и практические уроки, полученные
от Джо Вэйдера, я чувствовал, что смогу двигаться вперед в своих собственных
предприятиях. Я создал серию тренировочных программ, пересылаемых по
почте. Это позволило мне помогать тренировкам и обучению тысяч культуристов
во всем мире. Я продавал фотоальбомы, майки, плавки для позирования,
сделанные на заказ тренировочные программы. Я проводил семинары во всем
мире: в Японии, Австралии, Южной Америке, Голландии, Австрии, Италии,
Финляндии, Испании, Канаде, Мексике и Соединенных Штатах. Я начал способствовать
проведению соревнований по культуризму в Америке. Для того чтобы мое
имя не забывали, и для рекламы я продолжал с защищать свои титулы. В
идеале я хотел, чтобы каждый человек, кто дотронется до тяжелоатлетического
снаряда, вместе с ощущением штанги вспоминал мое имя. В тот момент,
когда его руки сомкнутся на грифе, я хотел, чтобы он подумал: "Арнольд".
Мне кажется, главное,
что я получил от о занятий культуризмом,- это развитие личности, характера
и уверенности в себе. Когда вы обладаете хорошо разбитым телом и уверенностью,
вы можете видеть, как люди стремятся к вам, хотят быть на вашей стороне,
хотят вместе с вами работать. Когда я был молодой, я, как, наверное,
и все дети, ощущал некоторое чувство незащищенности. Но по мере того,
как я становился все более сильным, я заметил, что могу не делать хорошо
нечто конкретное, и тогда по совершенно естественно пришла уверенность.
Это в значительной мере придало мне чувство безопасности.
Я уверен, что в зале
вы избавляетесь от веры в свои недостатки, веры часто подсознательной.
Я заметил, что чем больше я тренировался, я становился менее агрессивным
и нетерпимым. Тренировка избавляла меня от напряжения и учила расслабляться:
проведя хорошую тренировку, я всегда ил, чувствовал удовлетворение достигнутым.
Я чувствовал себя как новорожденный. Появлялась сила идти вперед и завоевывать
вся другие области человеческой деятельности, ощущая при этом уверенность
в результатах. Каждый день вы можете видеть людей, бегающих кругами,
возбужденных, желающих сделать что-то. Эмоции у них загнаны и не находят
выхода. Я бы тоже, наверное, был таким, если бы не сгонял свою неуверенность
в спортзале. В конце концов, я пришел к выводу, что любая сложная задача,
любая трудность требует только времени, терпения и интенсивной работы,
такой, как, например, для достижения 300-фунтового жима лежа. Это знание
дало мне впоследствии полноценный заряд поло-жительной энергии.
Я научил себя дисциплине,
самой строгой. Как контролировать свое тело, как держать под контролем
каждый мускул в отдельности. Эту дисциплинированность можно применять
в повседневной жизни. Я использовал ее в своей деятельности, в учебе.
Когда, например, заниматься, учиться становилось лень, достаточно было
оглянуться назад и вспомнить, что пришлось пережить, чтобы стать "Мистером
Юниверс"- самоотречение, тяжелая работа. И учеба становилась вполне
доступной.
Культуризм изменил
меня полностью. Я думаю, был бы совсем другим, если бы никогда не тренировался,
а просто где-нибудь работал. Тренировки дали уверенность, чувство собственного
достоинства, неограниченный положительный настрой. Свой успех я могу
применить где угодно. С одной стороны, люди больше прислушиваются к
словам, если с ними разговаривает большой человек. Чем вы больше, чем
внушительнее ваш внешний вид, тем в большей степени люди вас слушаются
и тем больше вы можете продать самого себя или что-нибудь еще. В школе
бизнеса я видел статью о том, как большие компании нанимают продавцов
и коммивояжеров не менее определенного роста и веса. Это потому, что,
оказывается, большие люди - более удачливые продавцы, они лучше могут
убеждать. Это правда. Я и сам заметил, что могу убеждать с большей легкостью,
чем маленький человек.
Никаких проблем с
применением этих принципов в жизни у меня не было. Мне было достаточно
обернуться назад, посмот-реть, как я применял их в культуризме и аналогично
вести себя в других ситуациях. Например, сейчас я работаю так же интенсивно,
чтобы исправить мое произношение в английском языке, как раньше работал
над своими слабыми икрами. То же самое с бизнесом. Я так настроен на
то, что сделаю миллионы долларов, что неудачи быть не может. Мысленно
я эти миллионы уже сделал. Теперь остается совершить лишь все необходимые
действия.
Не самым последним
вознаграждением за занятия по построению тела является посто-янное хорошее
здоровье. Часто, будучи маленьким, я болел. Даже позднее случалось проводить
каждый год часть времени в постели с сильной простудой. С тех пор, как
я начал заниматься культуризмом, за последние 15 лет, я болел, может
быть, 2 или 3 раза, да и то это было легкое недомогание. Между телом
и разумом установилась от-личная взаимосвязь. Тело находится под полным
контролем разума. Тело лучше отвечает: оно стало как часы - специаль-ные,
хорошо отрегулированные, часы. Вот как я себя чувствую. Да и очень редко
я видел, чтобы другие культуристы болели. Среди культуристов гораздо
меньше инфарктов, потому что вены открыты и кровь по ним проходит хорошо.
Когда вы качаете мускулы, сердце качает по ним кровь и тренируется одновременно
с вами. У меня самого отличная кровеносная система. В течение всех лет,
когда я участвовал в ответственных соревнованиях, я избегал любые формы
обязывающих меня взаимоотношений, хотя встречал много женщин. Потом,
в 1968 году, я познакомился с девушкой, которая полностью изменила мой
образ мыслей. Ее звали Барбара. Она работала официанткой в Закиз, в
Санта-Моника. Работала там летом, чтобы платить за учебу в университете
Сан-Диего. Я попро-сил ее о встрече и сразу заметил, что отношусь к
ней несколько иначе, чем обычно к другим девушкам, с которыми общался.
Можно описать это как внутреннее тепло, впечатление здоровья и домашнего
уюта. Встречи наши были совсем другие по сравнению с теми, которые у
меня были раньше. Она познакомила меня со своими родителями. Это тоже
на меня произвело впечатление. Дома у них была очень здоровая обстановка.
Казалось, что между ними есть невидимая связь, они любили и уважали
друг друга. Это было заметно.
Барбара любила меня
как человека, а не как культуриста или "Мистера Юниверс". По сути дела
она не знала ничего об этом спорте и даже через несколько недель наших
встреч не знала, что я в этом спорте что-то значу. Для нее я был просто
Арнольдом, мы вместе проводили свободное время, она помогала мне с английским.
Она искренне обо мне заботилась. Я чувствовал ее любовь.
Мы встречались до
конца августа, потом она уехала обратно в Сан-Диего, а я в Европу. Пока
я ездил, Барбара была единственным человеком, о ком я думал, и даже
писал ей письма, что на меня было совсем не похоже. Мои друзья посмеивались:
"Арнольд влюбился". Я с удивлением видел, что посторонние могли заметить
это состояние во мне. В
Америку я вернулся в октябре, но оставался в Нью-Йорке до середины декабря.
Я ловил себя на мысли, что думаю о Барбаре и хочу ее. Я звонил ей из
Нью-Йорка, и мы планировали встретиться как только я вернусь в Калифорнию.
На обрат ном пути в самолете я испытывал смешанные чувства: что такое
со мной случилось, почему я продолжал думать об этой девушке? Я знал,
что с ней я позволил произойти тому нечто, чего не допускал годами.
Тут, кроме развлечения и отдыха, было еще что-то. Я по-настоящему хотел
быть с ней.
Для меня это было
необычным событием. Я пытался понять, что происходило, проанализировать
чувства, посмотреть на себя со стороны. Это был привычный метод: отойти
немного в сторону и посмотреть, что делаю, оценить поступки. В этом
я всегда старался быть честным. Сбивало меня с толку то, что удовольствие
доставляло что-то большее, чем просто физические отношения с кем-то,
но мне это нравилось, и я был счастлив. Я нашел того, кто любил меня
и действительно заботился обо мне. Через два года, когда она окончила
учебу и смогла приехать насовсем в Санта-Моника, мы решили жить вместе.
Это она предложила, но я сразу же согласился. Снова я заметил в себе
изменения. Мне нравилось вместе с ней устраивать квартиру, а не просто
угол, где я только спал, проводя остальное время на улице.
Постепенно в отношениях
назрел конфликт. Основа его в следующем: она была уравновешенная женщина
и хотела обычной прочной жизни; я не был уравновешенным мужчиной, и
сама мысль о средней обычной жизни была мне ненавистна. Она предполагала,
что я обоснуюсь на одном месте, что, достигнув вершины в своем деле,
я успокоюсь. Но такое понимание жизни не укладывается в мой образ мыслей.
Для меня жить - это значит непрерывно быть голодным. Смысл жизни не
в простом суще-ствовании, не в том, чтобы выжить, а в движении вперед,
вверх, в достижениях и завое-ваниях. Когда она увидела, что после культуризма
я перешел на другое поле деятельности, на другое соревнование и действие
мне кажется, она поняла, что мы не сможем продолжать жить вместе. Когда
я поехал в Алабаму на съемки фильма "Оставайся голодным", она уехала
из нашей квартиры.
Для меня это было
очень тяжелое время. Я разрывался между двумя противоречиями. Я чувствовал,
как будто оторвали часть меня самого, это была большая потеря того,
что помогало быть единым. Барбара научила меня ценить женщину. С точки
зрения чувств я хотел остаться с ней, но разумом я понимал, что ничего
бы из этого не вышло. Я хотел расти, хотел идти вперед, В той жизни,
которую хотела она, это не удалось бы. Я узнал, как прекрасны могут
быть отношения, как они наполняют жизнь смыс-лом и питают душу.
Я отдалялся от культуризма,
но не ушел совсем, я всего лишь перестал соревноваться. Я хотел стать
неким лидером среди культуристов. Часто я чувствовал себя, как их мать.
Они приходили ко мне со своими проблемами, они мне писали каждый сезон
перед соревнованиями, они просили совета, в каких соревнованиях лучше
участвовать, какой лучше иметь вес, в какой одежде выступать, каким
маслом пользоваться, как позировать. Они хотели получить советы для
ведения контрактных переговоров или советы по написанию заметок для
журналов по культуризму.
Я очень привязывался
к культуристам, особенно летом во время интенсивных тренировок, когда
я тренировался вместе с ними. Тренировочный партнер и вы становитесь
как одно целое - это как же-нитьба на эти месяцы: вы вместе едите, вместе
тренируетесь, вместе загораете на солнце, вместе проводите время за
разговорами, пытаетесь вдохновить друг друга. В общем, вы привязываетесь
друг к другу.
Для многих из них
я герой и именно по этой причине я стал проявлять о них заботу. Особенно
теперь, когда я не участвую в соревнованиях, а только способствую
их организации. Это совсем другое дело. Я думаю, что культуристы видят
во мне человека, любящего бодибилдинг и искренне пытающегося помочь
ему как спорту. Я стараюсь это - сделать, проводя шоу с участием ведущих
культуристов, соревнования "Мистер Олимпия" и "Мистер Юниверс". Я
хочу, чтобы в культуризм пришло больше денег и чтобы участники соревнований
получали большую долю этих денег.
Что бы еще я ни
делал, я всегда хочу быть кем-то вроде посла или проповедника куль-туризма.
КОНЕЦ
|